Афганистан | книги и статьи
Из десантуры нет обратного билета
Как говаривал легендарный командующий ВДВ генерал армии Василий Маргелов: «Десантник предназначен для того, чтобы бросать его в самую пасть врага и при этом десантник должен порвать врагу эту пасть!». За свою журналистскую практику мне не раз приходилось встречаться с теми, кто смотрел в лицо смерти. И, слушая их рассказы, воспоминания о боевых операциях, я просто физически ощущала, как им трудно говорить об этом, сколько боли и горечи осталось от потери боевых друзей. Встреча с Сергеем Кастеровым не стала исключением.
Сергей Николаевич - коренной бузулучанин с типичной, как говорят, для его поколения судьбой. Окончил восьмилетку, поступил в ПТУ. Параллельно учился в вечерней школе и автошколе ДОСААФ. 22 октября 1981 года Сергей получил повестку в армию.
- О том, что мы будем служить в Афганистане, - вспоминает Кастеров, мы узнали на призывном пункте в Оренбурге, когда за нами «покупатели» приехали. Тогда война за речкой только началась, и особых сведений о ней не было. А мы что? Молодые, интересно даже было: что там и как. Особенно радовались, что оружие дадут, и будет возможность пострелять.
Но сначала была Белоруссия, известный на всю страну учебный центр «Лосвидо». К сожалению, сегодня от него уже ничего не осталось. Выпуск Сергея Кастерова был последним. Их сменщиков перевели в Фергану, чтобы у вновь прибывших в Афганистан бойцов легче проходила климатическая адаптация.
26 марта 1982 года самолёт, поднявшийся с военного аэродрома «Балбасово» (под Ошью) совершил посадку в Кабуле. На борту этого самолёта находился и Сергей Кастеров, он в числе других выпускников получил назначение в 3-й парашютно-десантный батальон 317 ПДП 103 воздушно-десантной дивизии.
- Первое впечатление после приземления, - говорит Сергей Николаевич, - жара смертная. Мы прилетели в бушлатах и зимних шапках, а за бортом +60 градусов. Было только одно желание – спрятаться от этого испепеляющего зноя. Как только в батальон прилетели, нам сразу же выдали оружие и уже с ним мы не расставались никогда, даже ночью рядом было. Потом на стрельбище пристреливали - каждый под свой глаз.
Батальон дислоцировался южнее Кандагара, возле города Лашкаргах (переводится с пуш-
ту и дари как «военный лагерь»). Ребята переиначили название «под себя» и окрестили город «Лошкарёвкой». И хоть находился лагерь между двух речек Гельменда и Аргандаба, это была настоящая пустыня с глинобитными домиками, в которых и в помине не было электричества.
- Сначала, когда взял в руки боевое оружие, в душе поднялась буря восторга, - делится воспоминаниями Сергей Кастеров. – Но со временем понял, что война – это тяжёлый труд, что не каждому под силу идти под пули, что ты – часть единого целого и от тебя, как от любого другого, зависит, вернёмся мы живыми на базу или нет.
Будни подразделения, в котором служил Кастеров, не отличались разнообразием: рейды, засады, зачистка местности. Шестнадцать человек, плюс радист, грузились в «вертушку», которая следовала в заданный квадрат. Там поджидали очередные караваны. Они бывали разные: оружие и наркотики могли везти на верблюдах, а могли и на современных машинах.
– На базе мы бывали редко, в основном, неделю-две - на задании, - говорит Сергей Николаевич, – потом день-два отдых и снова на задание. В особо трудной ситуации мы
имели право дать в эфир сигнал бедствия «777», наш SOS, означавший, что засадная группа – в большой опасности.
За все почти два года, что Кастеров был в составе ОКСВА, его группа сигнал бедствия подала лишь однажды, когда напоролись на банду, превосходившую их по численности в десятки раз. Выбирались трудно, под шквальным огнём. Сергея оставили прикрывать отход. Он смог обеспечить товарищам возможность передислоцироваться, за что уже после демобилизации получил самую ценную для солдата, ещё со времён Великой Отечественной, медаль – «За отвагу».
- Это была самая тяжёлая за всё время службы операция, - рассказывает Сергей Кастеров. – Было даже опасение, что не выйдем мы из неё. Уже после того, как наши перегруппировались и прикрыли меня, нас загнали в низинку и так прижали, что мы вынуждены были активировать гранаты: так и стояли – каждый со своей. Сдаваться было нельзя, на наш батальон духи были очень сильно обижены. Если бы хоть у одного из нас тогда нервы не выдержали или рука дрогнула, то все бы взлетели на воздух.
Но в военной жизни есть место не только подвигу. Бывали и откровенно курьёзные случаи.
- В нашем батальоне была традиция устраивать дембельские концерты, - вспоминает с улыбкой наш герой. – Когда очередь дошла до нас, мы с ребятами решили проинсценировать шуточную песню про монастырь. Начиналась она так: «Монастырь проснулся с утренним лучом, коллектив монахов очень огорчён, в погребке вчерась снесли дверной косяк, и за ночь нектар живительный иссяк». Мы с Серёжкой Гущиным вышли в чёрных рясах с крестами, головы обвязаны полотенцами и стали петь. После каждого куплета я доставал алюминиевую кружку, Гущин – бутылку, и, вроде как, мы похмеляемся и продолжаем рассказывать о житье монастыря. Конечно, предполагалось, что мы должны пить воду, но мы для пущей убедительности заменили её на афганскую самогонку. В первом ряду сидят советники, наш комбат, босы всякие, сидят и удивляются, что мы так натурально играем, даже вроде как захмелели. Последний куплет мы спеть были уже не в состоянии.
Домой Сергей вернулся 1 ноября 1983 года, никого не предупредив о своём приезде. Когда ступил с трапа самолёта на родную землю, с трудом смог сдержать слёзы. Для него началась мирная жизнь. Однако верность принципу десантного братства «Никто, кроме нас» не позволили ему и на гражданке просто жить в «автономном режиме». Вместе с Игорем Рожновым, Евгением Горбачёвым и другими воинами-участниками боевых действий в Афганистане он стал непосредственным участником создания клуба «Пламя».
Особой статьёй в работе клуба стояло военно-патриотическое воспитание. Кроме уроков мужества, встреч со школьниками и шефской работы были образованы две школы: юных пограничников и юных десантников, руководителем которой и стал Сергей Кастеров. На одном из парадов, посвящённых Дню победы, горожане впервые увидели показательные выступления воспитанников «афганцев» и замерли от изумления, настолько красиво и профессионально те демонстрировали приёмы рукопашного боя.
- Знаете, почему я взялся за мальчишек? – задаёт мне вопрос Сергей Николаевич. – Мы за речкой насмотрелись на молодёжь, которая после нас приходила - мальчишек чуть ли не «из дома» стали привозить, они порой даже не знали, как правильно автомат держать. Поэтому, когда мне Игорь предложил с пацанами заниматься, я согласился, чтобы ещё здесь подготовить их к службе в армии, хоть чему то научить. В среднем у меня занималось порядка 120 ребят. Был ещё один положительный момент: они были заняты, им просто некогда было по улице болтаться, занятия проходили 4 раза в неделю. А в остальные дни они ко мне домой приходили со своими мальчишескими детскими, а порой и недетскими проблемами».
Проходили ребята и парашютную подготовку, неоднократно выезжали на стрельбища. Каждое лето на месяц организовывался военно-полевой лагерь. Тоцкий разведбат взял шефство над юными десантниками и снабжал их всем необходимым: формой, палатками, РД (рюкзак десантника), парашютами.
- Ребята уже все выросли давно, - продолжает Сергей, - но со многими видимся и общаемся до сих пор. С благодарностью те времена воспоминают.
Сегодня многие считают, что юноша должен иметь выбор, служить или не служить в армии. Наверное, это так. Люди устроены по-разному, и степень стойкости у них разная. Но я считаю, что независимо от того, будет ли молодой человек носить погоны или нет, к защите своей Родины он должен быть готов всегда.
Александра Каленюк
Как говаривал легендарный командующий ВДВ генерал армии Василий Маргелов: «Десантник предназначен для того, чтобы бросать его в самую пасть врага и при этом десантник должен порвать врагу эту пасть!». За свою журналистскую практику мне не раз приходилось встречаться с теми, кто смотрел в лицо смерти. И, слушая их рассказы, воспоминания о боевых операциях, я просто физически ощущала, как им трудно говорить об этом, сколько боли и горечи осталось от потери боевых друзей. Встреча с Сергеем Кастеровым не стала исключением.
Сергей Николаевич - коренной бузулучанин с типичной, как говорят, для его поколения судьбой. Окончил восьмилетку, поступил в ПТУ. Параллельно учился в вечерней школе и автошколе ДОСААФ. 22 октября 1981 года Сергей получил повестку в армию.
- О том, что мы будем служить в Афганистане, - вспоминает Кастеров, мы узнали на призывном пункте в Оренбурге, когда за нами «покупатели» приехали. Тогда война за речкой только началась, и особых сведений о ней не было. А мы что? Молодые, интересно даже было: что там и как. Особенно радовались, что оружие дадут, и будет возможность пострелять.
Но сначала была Белоруссия, известный на всю страну учебный центр «Лосвидо». К сожалению, сегодня от него уже ничего не осталось. Выпуск Сергея Кастерова был последним. Их сменщиков перевели в Фергану, чтобы у вновь прибывших в Афганистан бойцов легче проходила климатическая адаптация.
26 марта 1982 года самолёт, поднявшийся с военного аэродрома «Балбасово» (под Ошью) совершил посадку в Кабуле. На борту этого самолёта находился и Сергей Кастеров, он в числе других выпускников получил назначение в 3-й парашютно-десантный батальон 317 ПДП 103 воздушно-десантной дивизии.
- Первое впечатление после приземления, - говорит Сергей Николаевич, - жара смертная. Мы прилетели в бушлатах и зимних шапках, а за бортом +60 градусов. Было только одно желание – спрятаться от этого испепеляющего зноя. Как только в батальон прилетели, нам сразу же выдали оружие и уже с ним мы не расставались никогда, даже ночью рядом было. Потом на стрельбище пристреливали - каждый под свой глаз.
Батальон дислоцировался южнее Кандагара, возле города Лашкаргах (переводится с пуш-
ту и дари как «военный лагерь»). Ребята переиначили название «под себя» и окрестили город «Лошкарёвкой». И хоть находился лагерь между двух речек Гельменда и Аргандаба, это была настоящая пустыня с глинобитными домиками, в которых и в помине не было электричества.
- Сначала, когда взял в руки боевое оружие, в душе поднялась буря восторга, - делится воспоминаниями Сергей Кастеров. – Но со временем понял, что война – это тяжёлый труд, что не каждому под силу идти под пули, что ты – часть единого целого и от тебя, как от любого другого, зависит, вернёмся мы живыми на базу или нет.
Будни подразделения, в котором служил Кастеров, не отличались разнообразием: рейды, засады, зачистка местности. Шестнадцать человек, плюс радист, грузились в «вертушку», которая следовала в заданный квадрат. Там поджидали очередные караваны. Они бывали разные: оружие и наркотики могли везти на верблюдах, а могли и на современных машинах.
– На базе мы бывали редко, в основном, неделю-две - на задании, - говорит Сергей Николаевич, – потом день-два отдых и снова на задание. В особо трудной ситуации мы
имели право дать в эфир сигнал бедствия «777», наш SOS, означавший, что засадная группа – в большой опасности.
За все почти два года, что Кастеров был в составе ОКСВА, его группа сигнал бедствия подала лишь однажды, когда напоролись на банду, превосходившую их по численности в десятки раз. Выбирались трудно, под шквальным огнём. Сергея оставили прикрывать отход. Он смог обеспечить товарищам возможность передислоцироваться, за что уже после демобилизации получил самую ценную для солдата, ещё со времён Великой Отечественной, медаль – «За отвагу».
- Это была самая тяжёлая за всё время службы операция, - рассказывает Сергей Кастеров. – Было даже опасение, что не выйдем мы из неё. Уже после того, как наши перегруппировались и прикрыли меня, нас загнали в низинку и так прижали, что мы вынуждены были активировать гранаты: так и стояли – каждый со своей. Сдаваться было нельзя, на наш батальон духи были очень сильно обижены. Если бы хоть у одного из нас тогда нервы не выдержали или рука дрогнула, то все бы взлетели на воздух.
Но в военной жизни есть место не только подвигу. Бывали и откровенно курьёзные случаи.
- В нашем батальоне была традиция устраивать дембельские концерты, - вспоминает с улыбкой наш герой. – Когда очередь дошла до нас, мы с ребятами решили проинсценировать шуточную песню про монастырь. Начиналась она так: «Монастырь проснулся с утренним лучом, коллектив монахов очень огорчён, в погребке вчерась снесли дверной косяк, и за ночь нектар живительный иссяк». Мы с Серёжкой Гущиным вышли в чёрных рясах с крестами, головы обвязаны полотенцами и стали петь. После каждого куплета я доставал алюминиевую кружку, Гущин – бутылку, и, вроде как, мы похмеляемся и продолжаем рассказывать о житье монастыря. Конечно, предполагалось, что мы должны пить воду, но мы для пущей убедительности заменили её на афганскую самогонку. В первом ряду сидят советники, наш комбат, босы всякие, сидят и удивляются, что мы так натурально играем, даже вроде как захмелели. Последний куплет мы спеть были уже не в состоянии.
Домой Сергей вернулся 1 ноября 1983 года, никого не предупредив о своём приезде. Когда ступил с трапа самолёта на родную землю, с трудом смог сдержать слёзы. Для него началась мирная жизнь. Однако верность принципу десантного братства «Никто, кроме нас» не позволили ему и на гражданке просто жить в «автономном режиме». Вместе с Игорем Рожновым, Евгением Горбачёвым и другими воинами-участниками боевых действий в Афганистане он стал непосредственным участником создания клуба «Пламя».
Особой статьёй в работе клуба стояло военно-патриотическое воспитание. Кроме уроков мужества, встреч со школьниками и шефской работы были образованы две школы: юных пограничников и юных десантников, руководителем которой и стал Сергей Кастеров. На одном из парадов, посвящённых Дню победы, горожане впервые увидели показательные выступления воспитанников «афганцев» и замерли от изумления, настолько красиво и профессионально те демонстрировали приёмы рукопашного боя.
- Знаете, почему я взялся за мальчишек? – задаёт мне вопрос Сергей Николаевич. – Мы за речкой насмотрелись на молодёжь, которая после нас приходила - мальчишек чуть ли не «из дома» стали привозить, они порой даже не знали, как правильно автомат держать. Поэтому, когда мне Игорь предложил с пацанами заниматься, я согласился, чтобы ещё здесь подготовить их к службе в армии, хоть чему то научить. В среднем у меня занималось порядка 120 ребят. Был ещё один положительный момент: они были заняты, им просто некогда было по улице болтаться, занятия проходили 4 раза в неделю. А в остальные дни они ко мне домой приходили со своими мальчишескими детскими, а порой и недетскими проблемами».
Проходили ребята и парашютную подготовку, неоднократно выезжали на стрельбища. Каждое лето на месяц организовывался военно-полевой лагерь. Тоцкий разведбат взял шефство над юными десантниками и снабжал их всем необходимым: формой, палатками, РД (рюкзак десантника), парашютами.
- Ребята уже все выросли давно, - продолжает Сергей, - но со многими видимся и общаемся до сих пор. С благодарностью те времена воспоминают.
Сегодня многие считают, что юноша должен иметь выбор, служить или не служить в армии. Наверное, это так. Люди устроены по-разному, и степень стойкости у них разная. Но я считаю, что независимо от того, будет ли молодой человек носить погоны или нет, к защите своей Родины он должен быть готов всегда.
Александра Каленюк